Сайт Д.И. Ермоловича

© Д.И. Ермолович, 2005 г.

Синхронный перевод с ангольского

Дарья Донцова — самый популярный в нашей стране автор детективных романов для лёгкого чтения. Её книжки берут с собой, чтобы почитать в поезде, самолёте, во время пляжного отдыха на курорте. Написаны они без претензий на высокую литературу, но живо, грамотно и интересно. Загадочные истории, в которые попадает главная героиня — любительница частного сыска (а таких героинь у Донцовой несколько), складываются в конце концов в такие хитросплетения, что даже сообщаемый в конце романа ответ на вопрос «кто убил и почему?» ничего не проясняет. Многочисленные персонажи — тридцати-, сорока- и пятидесятилетние Ленки, Володьки, Серёжки, Гарики, Коли, Милы, Кеши и Аси, все живущие в Москве и передружившиеся между собой, но находящиеся на разных этапах пути из советских коммуналок через панельные хрущобы в элитные новорусские квартиры и особняки, — уже перепутались в голове и кружатся в ней весёлым шумным хороводом, внушающим читателю: не забивай себе голову лишними вопросами! Ты скоротал время? Вот и хорошо, можешь взять в руки следующий роман, а этот оставь в аэропорту или гостиничном холле — вдруг кому-то ещё будет нечем заполнить свободное время.

Роман Донцовой «Гарпия с пропеллером» именно так и попался мне на глаза: он лежал на столике гостиничного холла, где туристы обычно оставляют прочитанные книги, которые им лень везти обратно домой. Не то чтобы мне в тот день нечем было себя занять, но, повинуясь какому-то внутреннему импульсу, я взял эту книжку почитать. Сюжет, как и прежде, не оставил следа в сознании (до этого мне уже приходилось читать один из романов Донцовой), но я знал, что, читая историю следователя-любительницы Даши Васильевой, снова окажусь в компании неглупой и не лишённой чувства юмора сверстницы, вышедшей из близкой мне среды московских студентов-гуманитариев конца 1960-х — начала 1970-х годов. И это не самое плохое препровождение времени.

Васильева — девичья фамилия Агриппины Аркадьевны Донцовой, ныне пишущей под псевдонимом Дарья Донцова. Будущая писательница училась на факультете журналистики МГУ, а после окончания вуза приобщилась и к нашей профессии — два года работала переводчиком с французского в советском консульстве в Сирии. Но своё истинное призвание она нашла не в журналистике и не в переводе, а в литературном ремесле.

Я слышал по радио интервью Донцовой, в котором она сказала примерно следующее: «У меня есть талант в одном — я умею складно врать». Она имела в виду, конечно, талант придумывать и рассказывать истории. С конца 1990-х годов Донцова написала и издала несколько десятков романов в жанре «иронический детектив». Свою главную героиню Дашу Васильеву писательница наделила не только собственной девичьей фамилией, но и сходной биографией. По роману, Васильева училась в Московском институте иностранных языков.

Ага, вот, наконец, и то место в книге, к которому вёл меня внутренний импульс, — рассказ о работе переводчика-синхрониста. Ну что ж, почитаем, а потом прокомментируем.

Комментарий

В этом забавном отрывке, играющем роль вставного эпизода (он не играет никакой сюжетной роли в ироническом детективе Донцовой), можно, в принципе, ко многому придраться. Не будем придавать большого значения таким мелочам, как то, что в советские времена срок обязательной работы выпускников вузов по распределению составлял не два года, как пишет автор романа, а три. Но есть и более серьёзные неточности. Например, сомнительно, чтобы в министерстве обороны существовало некое универсальное бюро переводов, куда на три года по распределению брали бы девушек из гражданских вузов, но при этом не находили для них достаточного объёма работы.

В центральный аппарат военного ведомства (где переводчкам требовался в большинстве случаев допуск к секретным материалам) принимали, конечно, кадровых военных, тем более что кузницей таких кадров в переводческой профессии был Военный институт иностранных языков.

Невозможно представить себе, чтобы работой военных переводчиков непосредственно руководил человек, не знающий специфики их профессии, не владеющий языками и уверенный в существовании «ангольского языка». Такой руководитель мог быть солдафоном, но отнюдь не лингвистическим бездарем — в советских военных вузах преподавание языков было поставлено на очень высокий уровень, и в компетентных людях, способных работать на таких должностях, не было недостатка. В любом случае начальник ни в коем случае не стал бы посылать на ответственный перевод сотрудника, не владеющего нужным языком, — такому начальнику пришлось бы отвечать за провал подчинённого в первую очередь.

Теперь несколько слов о переводе на дачах высших советских руководителей и генералов. Да, такое практиковалось, но уж заказывали для этих частных просмотров никак не ангольские или монгольские фильмы, а фильмы «загнивающего» Запада, в основном не допущенные к широкому показу. Никаких «нарядов» переводчикам заказчики, конечно, не подписывали.

Заказывали же эти фильмы в особом отделе Госкино (Государственного комитета по кинематографии), который присылал на дачу к высокопоставленному лицу машину с киномехаником, кинолентой в кассетах и переводчиком. Этими переводчиками были опытные синхронисты высокого уровня, давно специализировавшиеся на переводе фильмов, в том числе на устраиваемых в Советском Союзе кинофестивалях. Они числились в переводческой картотеке Госкино, хотя основным местом их работы могли быть любые учреждения – от вузов до издательств.

Конечно, круг переводчиков, работавших «на дачах», был по понятным причинам немногочислен. Чтобы в этой роли оказалась вчерашняя выпускница, — почти невероятное событие. Для синхронного перевода фильмов необходимы навык и опыт. Ситуация, когда такую работу поручили бы непроверенному человеку, изнывающему от безделья за письменным столом конторы, не очень реалистична.

И всё же, если отвлечься от фактических и логических деталей, в сочинении Донцовой есть и определённая правда — не по букве ситуации, но по её духу. Думаю, что в жизни каждого синхрониста бывали случаи, когда он попадал в подобный переплёт: то ли язык фильма оказался не твоим первым, а твоим третьим иностранным, то ли по ошибке фильм другой привезли, то ли в наушники или не слышно ничего, или просто звучит нечто неразборчивое на каком-то сленге — но деваться некуда, приходится выдавать отсебятину, мучительно сознавая свою «неполноценность» и думая только о том, когда же кончится этот ужас и позор. Да и вообще, для того чтобы хорошо перевести фильм, надо иметь монтажные листы и лучше предварительно его просмотреть, — только кто и когда давал нам такую возможность?

Так что с психологической стороны ситуация описана довольно верно. Но здесь я осмелюсь предположить, что в этом автору помог другой литературный источник. Вот о какой истории рассказывает в своих воспоминаниях выдающийся советский синхронист и теоретик перевода Александр Давыдович Швейцер:

Трудно отделаться от впечатления, что на сочинение истории про перевод на генеральской даче Д. Донцову вдохновили именно эти строки. Если это так – ясно, почему достоверные штрихи уживаются в романе с не очень правдоподобными. Те детали, что навеяны рассказом Швейцера (сам закрытый просмотр фильма у генерала, путаница с языком перевода, изобретательность переводчика, легковерность генерала, не знающего языков, и другие), звучат убедительно, а те, что, скорее всего, придуманы от себя (безделье в «отделе переводов» минобороны, привоз монгольского фильма, подписание «наряда» и т.п.), в глазах профессионала, увы, «провисают».

Кажется, мы узнали ещё об одной составляющей успеха популярной беллетристики. Чтобы хорошо «врать» (в уже упомянутом позитивном смысле), нужно прежде поработать с достоверными источниками!