© Д.И. Ермолович 2007, 2013

ПЕРЕВОДЧИК В СФЕРЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ — ЧТО ЭТО ТАКОЕ?

Статья впервые публикована в сборнике «Тетради переводчика», вып. 26. — М.: Рема, 2007;
обновлённое издание — в книге: Д.И. Ермолович. Словесная механика. Избранное о переводе, языке и культуре речи. — М.: Р. Валент, 2013, с. 177–181.

Согласно «Перечню направлений подготовки (специальностей) высшего профессионального образования», утверждённому приказом Министерства образования и науки РФ в начале 2005 года, подготовка переводчиков в нашей стране осуществляется на базе государственного образовательного стандарта по специальности 031202 «Перевод и переводоведение» с присвоением квалификации «лингвист, переводчик». Таких переводчиков готовят в лингвистических и филологических вузах (на переводческих факультетах).

В то же время большое число нефилологических вузов и факультетов предоставляют своим студентам и лицам, имеющим высшее образование, возможность получить дополнительную квалификацию под названием «переводчик в сфере профессиональной коммуникации». Различие между этими квалификациями сводится к следующему: «лингвист, переводчик» рассматривается как универсальный специалист по переводу, способный не только практически переводить разнообразные тексты, но и вести в области перевода исследовательскую и педагогическую работу, тогда как в подготовке «переводчика в сфере профессиональной коммуникации» акцент делается на практических навыках перевода в рамках некоей отраслевой специализации.

Если в советский период квалификацию переводчика могли присваивать только специализированные вузы (переводческие факультеты институтов иностранных языков в нескольких городах страны), то с июля 1997 года по май 2005 года такая возможность в виде разрешения (лицензии) на открытие программы «переводчик в сфере профессиональной коммуникации» была дополнительно предоставлена ещё 256 вузам [1]. Обучение студентов переводу эти вузы возложили, как правило, на свои кафедры иностранных языков. Однако не секрет, что на этих кафедрах практически нет квалифицированных педагогов, которые обладали бы методическими знаниями и опытом, необходимыми именно в преподавании перевода, а не просто иностранного языка (что предполагает иную компетенцию). Поэтому организация выпуска переводчиков нелингвистическими вузами, имеющими кафедры иностранных языков, была равносильна тому, как если бы подготовку практических врачей разрешили любым институтам, где наличествует кафедра биологии.

В названии квалификации «переводчик в сфере профессиональной коммуникации» последние четыре слова подразумевали, по замыслу разработчиков, ограничение компетенции переводчика рамками определённой отраслевой специальности. Однако, как это часто бывает, витиеватость бюрократического оборота затуманила его смысл. Расплывчатость формулировки позволила как вузам, так и их выпускникам игнорировать ограничение, заложенное в названии квалификации.

Если бы подобная квалификация называлась, например, «технический переводчик (с указанием специализации)», это служило бы для работодателя сигналом к тому, чтобы проверить, насколько специализация переводчика соответствует тематической области предлагаемого ему заказа. Формулировка же «в сфере профессиональной коммуникации» двусмысленна: в ней слово «профессиональный» может восприниматься как указание на профессиональную роль переводчика в обеспечении коммуникации, а не на ограниченность его подготовки некоторой профессионально-технической областью.

Такое название квалификации позволяет её обладателям браться за те направления перевода, к которым их никто не готовил. И это при том, что ограниченность общей переводоведческой подготовки (по сравнению с квалификацией «лингвист, переводчик») мешает этим людям освоить на должном уровне новые для них области и специализации перевода.

Кроме того, сложившаяся система не учитывает кардинального различия между комплексами навыков, необходимых для овладения устным и письменным переводом. «Старые» лингвистические вузы имеют давнюю традицию и большой опыт в преподавании не только письменного, но и устного последовательного и синхронного перевода и обеспечивают более или менее качественную подготовку студентов по этому аспекту. А технические и «новые» филологические вузы не обучают студентов устному переводу, поскольку не имеют необходимых для этого кадров, методик и технических средств. Зачастую они и не ставят перед собой такой задачи. Однако в формулировке «переводчик в сфере профессиональной коммуникации» это никак не отражается, несмотря на то что коммуникация бывает как письменной, так и устной (и, кстати, в общепринятом значении воспринимается в первую очередь как устное общение).

Как следствие, лицам с квалификацией «переводчик в сфере профессиональной коммуникации» ничто не мешает браться и за устный перевод, которому их не обучали профессионально.

В описанной ситуации видится одна из причин того, почему рынок всё больше наполняется малокомпетентными переводчиками, хотя и обладающими официальной квалификацией.

Система подготовки переводческих кадров и присвоения им квалификаций требует упорядочения в соответствии с областями специализации переводчиков. Несмотря на разъяснение министерства, данное в 2000 году, о том, что «присвоение дополнительной квалификации не означает получения второго высшего профессионального образования», в этот нюанс на практике никто не вникает. Вузы сплошь и рядом пытаются превратить дополнительную квалификацию в ускоренный курс подготовки лингвистов-переводчиков.

Между тем присваивать квалификацию «переводчик в сфере профессиональной коммуникации» – это всё равно что присваивать квалификацию «учитель в сфере народного образования» без указания преподаваемой дисциплины. А ведь учительские квалификации не присваиваются таким образом: они присваиваются с обязательным указанием предмета преподавания (учитель математики, учитель географии и т. п.).

Напрашивается вывод, что существующая система присвоения дополнительной квалификации «переводчик в сфере профессиональной коммуникации» требует пересмотра. Формулировку «переводчик в сфере профессиональной коммуникации» целесообразно было бы заменить на «письменный переводчик (с указанием области перевода)», например: «письменный переводчик (в области электронной техники, радиотехники и связи)».

Перечень разрешённых областей переводческой квалификации должен соответствовать образовательным специализациям вузов. Помимо этого необходимо ввести жёсткие ограничения на лицензирование вузов в присвоении таких квалификаций. Последние должны соответствовать реальной компетенции кафедр и профессорско-преподавательского состава.

Без таких ограничений вузы сплошь и рядом выходят за пределы своей компетенции и под видом подготовки переводчиков выдают дипломы, не соответствующие действительному содержанию образовательных программ.

Сказанное можно проиллюстрировать конкретными примерами. Так, Томский политехнический университет, являющийся государственным вузом, на базе своей кафедры русского языка и литературы предлагает иностранным учащимся дополнительное образование с присвоением квалификации, которая первоначально называлась «переводчик в сфере профессиональной коммуникации (русский язык)».

Эта формулировка лишена смысла: получается, что сферой профессиональной коммуникации является сам русский язык. Вероятно, по причине осознания этой несуразности наименование данной образовательной программы в какой-то момент было изменено на следующее: «Перевод­чик русского языка в сфере профессиональной коммуникации» [2].

Новый вариант оказался плох тем, что нарушает нормы лексической сочетаемости: можно быть переводчиком текстов, но нельзя быть переводчиком языка. Кроме того, здесь опять возникла смысловая неувязка: не указана та сфера профессиональной коммуникации, для которой готовят этих «переводчиков русского языка». По этим причинам или по другим, но программе вернули прежнее название, под коим она и фигурирует на сегодняшний день [3].

Поиски более удачных формулировок в данном случае бесполезны, потому что порочна сама концепция, которую в них пытаются упаковать. В обоих вариантах не названы никакие другие языки коммуникации, кроме русского. Очевидно, выпускающей кафедре они безразличны. Но надо ли разъяснять, что профессиональным навыкам перевода возможно обучать лишь в рамках конкретных пар языков? И как может готовить переводчиков кафедра, где по определению работают лишь преподаватели русского языка, не обязанные владеть иностранными языками!

Ясно, что под видом подготовки «переводчиков в сфере профессиональной коммуникации» упомянутая кафедра всего лишь обучает русскому языку иностранцев. Такое положение дискредитирует саму идею и смысл присвоения переводческих квалификаций.

Если бы на государственном уровне было принято решение об изменении названий переводческих квалификаций в соответствии с реальной специализацией подготовки и о введении более жёстких условий, при которых вузу будет разрешено такие квалификации присваивать, то такое решение не было бы лишь формальным мероприятием. Этот шаг позволил бы техническим вузам сконцентрировать усилия на подготовке кадров именно в лицензированной для них области обучения. Он повысил бы ответственность как самих вузов, так и их выпускников за профессионализм и компетентность перевода в конкретной области специализации.

Кроме того, этот шаг позволил бы лучше сориентировать работодателей. Аналогично тому, как квалификация «учитель математики» не позволяет доверить её обладателю преподавание истории, – квалификация «письменный переводчик (в области химических технологий)» послужит сигналом для работодателя, что обладателю такого диплома вряд ли следует поручать устный перевод конференции по финансам.

Те же переводчики, которые захотят расширить сферу своей деятельности, должны иметь возможность пройти дополнительное обучение по желаемой специализации и получить соответствующую их целям дополнительную квалификацию. Для этого может быть задействована система факультетов и курсов повышения квалификации переводческих кадров, с тем чтобы обучение в дополнительной специальной области можно было пройти в разумно короткие сроки.

К началу статьи