Сайт Д.И. Ермоловича

БОЛЬШОЙ РУССКО-АНГЛИЙСКИЙ СЛОВАРЬ
КАК ОТРАЖЕНИЕ НОВОГО В ЛЕКСИКЕ ДВУХ ЯЗЫКОВ НА РУБЕЖЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ

c. Отражение в Словаре некоторых особых лексических категорий

Среди лексических сфер, более систематически и полно разработанных в Большом русско-английском словаре по сравнению со словарём-предшественником, следует отметить следующие категории:

(i) бытовая лексика, т.е. слова и выражения, обозначающие предметы и понятия повседневного обихода. Следует отметить, что эта сфера оставалась одной из самых слабо разработанных в отечественной лексикографии. Если отсутствие в общем словаре термина можно как-то компенсировать обращением к специальному отраслевому словарю, то отсутствие бытового слова невозможно компенсировать ничем. Поэтому мною были предприняты специальные усилия, чтобы пополнить Большой русско-английский словарь единицами этой тематики. Сюда относятся следующие лексические подкатегории: предметы домашнего быта (например, жидкость для мытья посуды, тормозная жидкость, коврик для ванной, пятновыводитель, подковка, обувная ложечка, подставка под чайник, подставка для ножей, подставка для сушки посуды, подставка для книг); предметы и фасоны одежды, белья и обуви (например, сетчатые чулки, дудочки, бананы, пояс-трусы, грация, танкетки, яловые сапоги); предметы личной гигиены и косметики (например, жидкость для снятия лака, тушь для ресниц, химическая завивка), причёски (например, каре, сессун). В ряде случаев пришлось переработать и исправить статьи, содержащие ошибочные переводы. Например, к слову заутюживать в словаре-предшественнике был дан перевод, способный исказить смысл русской фразы на противоположный, — iron out, что означает «разглаживать, разравнивать», тогда как русское словосочетание заутюживать складку означает, напротив, «сделать складку более чёткой» (например, на брюках) и должно переводиться как iron in the crease.

Нельзя не отметить, что бытовая лексика описана с многочисленными упущениями и во многих толковых русских словарях. Так, слово венчик (вариант — веничек) (в значении «взбивалка») не фиксировалось ни в одном русском словаре, включая 20-томный, вплоть до выхода в свет словаря под ред. С.А. Кузнецова. (И это несмотря на то, что данное слово находилось в употреблении как минимум с 40-х годов ХХ века). Из основных русско-иностранных словарей оно было приведено только в Русско-итальянском (как веничек). Ни в одном словаре не было и слова подплечник (подплечик). Такие примеры можно продолжать;

(iii) междометия и междометно-глагольные предикативные слова, крайне фрагментарно представленные в словаре-предшественнике. В настоящий Словарь включено большое число отсутствовавших там междометий (например, виват, гули-гули, угу, ух ты), в том числе звукоподражательных (например, бабах, вжик, динь-динь, пиф-паф, бе, кря-кря, ку-ку, мяу), и междометно-глагольных предикативных слов (бац, бряк, цап-царап, шарах, шлёп, шмяк). Стоит, пожалуй, упомянуть междометия, употребляемые в детской речи, которые в словаре-предшественнике отсутствовали полностью (такие как а-а, атата, агу-агу), а также междометные значения других частей речи (класс!, мамочки!, шайбу-шайбу!);

(iv) географические названия. Список географических названий был дополнен недостающими названиями государств и столиц. Значительно расширено число географических названий англоязычных стран, а также исторических топонимов (таких как Альбион, Ганза, Эллада);

(v) производные от географических и астрономических названий. Новым по сравнению со словарём-предшественником является введение в Словарь довольно большого числа лексических единиц, являющихся производными от географических и астрономических названий, — прилагательных (обозначающих отнесённость к какому-либо месту или объекту) и существительных (обозначающих жителей города, местности, страны и т. д., а также этнонимов). Здесь имелись в виду прежде всего потребности иностранных читателей Словаря: в русском языке такие слова пишутся со строчной буквы, и иностранным учащимся бывает сложно определить происхождение и значение таких слов, как вятич, вологодский, нижегородский. Впрочем, и русскоязычные пользователи нуждаются в источнике, где они могли бы найти английские соответствия таким словам, как генуэзец, барселонец, ломбардский, неаполитанский, венерианский, лунянин и др., которые далеко не всегда образуются по регулярным моделям от соответствующих имен собственных;

(vi) названия некоторых известных произведений литературы и театра. В принципе такие названия приводились и словаре-предшественнике, например «Детская болезнь “левизны” в коммунизме» — в статье левизна, «Тысяча и одна ночь» — в статье тысяча, «Слово о полку Игореве» — в статье слово. В настоящем Словаре было решено дать больше таких названий, особенно за счет популярных пьес, опер, балетов и названий сказок — ведь они уже существуют на английском языке, и переводить их самостоятельно переводчику не следует, но источники, по которым можно выяснить соответствие, доступны далеко не каждому. Добавлены, например, «Послеполуденный отдых фавна», «Тщетная предосторожность», «Сладкоголосая птица юности», «Укрощение строптивой», «Принцесса на горошине» и др. Следует, впрочем, подчеркнуть, что названия произведений приводятся в Словаре в очень ограниченном объёме — речь идёт только весьма известных произведениях, перевод которых без знания устоявшихся эквивалентов представляет особую трудность;

(vii) лексика и фразеология религиозной и церковной тематики. Причины, по которым лексика этой категории отражалась в прежних словарях крайне отрывочно, известны. В настоящем Словаре значительно расширен охват уже представленных подкатегорий в этой лексической области, а также предприняты некоторые новации: впервые приводятся прилагательные, часто входящие в состав наименований православных храмов и монастырей (Всехсвятский, Богоявленский, Успенский и т.п.), некоторые устойчивые религиозные формулы, названия некоторых событий, икон, молитв и т.п. Следует учитывать, однако, что, подобно любой другой специальной терминологии, эта сфера лексики не может быть представлена в общем словаре столь же подробно, как в специальных изданиях;

(viii) так называемая детская лексика, т.е. слова и выражения, используемые прежде всего детьми либо взрослыми в общении с детьми. Особенностью этих слов и выражений является то, что, хотя они не имеют ничего общего с вульгаризмами, по своему предметному содержанию они отчасти пересекаются с ними, так как многие «детские» слова и выражения называют предметы и действия, связанные с физиологическими функциями человека (например, пи́сать, описаться, сходить по-маленькому, сделать а-а и др.). Словари (как двуязычные, так и русские толковые) в прошлом почти полностью оставляли такую лексику без описания, а заодно с нею и другие, совершенно невинные единицы детской речи (попка, ата-та, бяка, спатки, дразнилка, считалочка, задавака, воображала, фантик и т.п.). В настоящем Большом русско-английском словаре сделана попытка восполнить этот пробел.

(ix) фразеологизмы. Русская фразеология, в том числе вполне традиционная, была представлена в словаре Смирницкого весьма фрагментарно. Отсутствовали многие общеупотребительные устойчивые и идиоматические выражения, такие как орудие труда, разрыв сердца, вечный огонь, круговорот воды в природе, (ему) не занимать чего-л., знай себе (делает что-л.), как я погляжу, очень приятно (реплика при знакомстве), до потери сознания, остались рожки да ножки и т.д. В целом ряде статей фразеологизмы были упущены в массовом порядке; так, в настоящем издании пришлось практически заново разрабатывать идиоматику в статьях корова (как корове седло, чья бы корова мычала, как корова языком слизала), край (пойти на край света за кем-л., услышать краем уха, увидеть краем глаза, хватить через край), ухо (ни уха ни рыла не понимать, за ушами трещит, за уши не оттащишь, и ухом не вести, поставить на уши, стоять на ушах, тянуть за уши, хлопать ушами) и многих других.

d. Отражение в Словаре просторечной и сниженной лексики

Другим источником новой лексики русского языка явились, как уже отмечалось, разговорная речь, просторечие, диалекты и жаргон, а также вульгаризмы. Словарь-предшественник следовал общей традиции советской лексикографии, которая решительно отбрасывала любой языковой материал, не укладывавшийся в предписываемую норму письменной речи.

Из словаря Смирницкого была исключена не только табуированная лексика, но и практически вся сниженная лексика, в том числе слова и выражения, не являющиеся в строгом смысле вульгаризмами, но каким-то образом ассоциируемых с запретными темами, например блатной, извращенец, бандерша, мат (в значении «нецензурная брань»), или просто обладающие резко отрицательной оценочностью, например шлюха, стервозный, паскудный, вшивый, просторечные выражения со словами фиг, хрен и т.п.

В настоящее время либерализовались как лексические нормы русской речи, так и отечественная лексикографическая практика, в значительной степени вернувшаяся к принципам И.А. Бодуэна-де-Куртенэ, который ставил на первое место не предписательную, а описательную функцию словаря.

В Большом русско-английском словаре, ввиду активного проникновения в лексическое ядро языка единиц с его периферии, повышенной подвижности языковой нормы и того факта, что эти процессы в русском языке активно продолжаются, было принято решение расширить те рамки (по сравнению со словарем-предшественником), в которых в словник включена разговорно-просторечная и сниженная лексика, включая вульгаризмы.

Исключение сделано лишь для нескольких лексических единиц, остающихся табуированными. В целом эта лексическая сфера представлена примерно в том же объеме, что и в Большом толковом словаре русского языка под ред. С.А. Кузнецова.

Кроме того, в Словарь вошли отдельные диалектизмы, которые, хотя и не употребляются основной массой носителей русского языка в активной речи, достаточно известны и понятны им (например, рушник, майдан, цимус, тикáть, старшой, фатера, поперёд и т.п.).

Что касается английских соответствий для вульгаризмов, то, в отличие от западной лексикографической традиции, я старался избегать использования английской табуированной лексики, предлагая вместо этого как нейтральные соответствия, так и более «мягкий» сленг. Соображения, по которым это было сделано, имели в виду прежде всего практические задачи, стоящие перед отечественным контингентом учащихся и переводчиков: человек, не владеющий абсолютно свободно иностранным языком, может поставить себя в нелепое положение, неумело пользуясь вульгаризмами и словами-табу. Что же касается носителей английского языка, пользующихся словарем, я исходил из предположения, что при необходимости они подберут табуированный эквивалент самостоятельно.