Приветствую, Дмитро! Ссылку на Вашу публикацию я оставил, хотя высказываться конкретно по поводу этой женщины не буду. Отвечу на Ваш вопрос, сформулировав его таким образом: «Можно ли научить произношению на иностранном языке с помощью неких упрощающих образов, типа "шепелявая буковка" и так далее?». И сразу отвечу: думаю, что нет. Я не буду затрагивать тему шарлатанства в преподавании языков, там всё ясно. Но, может быть, и серьёзному преподавателю подобные приёмы как-то помогают пробудить чувственное, образное мышление в его учениках? Конечно, хороший педагог, объясняя сложную тему, пожалуй, не обойдётся без некоего «оживляжа», образных или шутливых сравнений. Но они всегда будут играть второстепенную и даже третьестепенную роль. Обучение фонетике основывается на двух главных способностях: 1) способности по слуху имитировать иноязычное произношение; 2) выработке механизма порождения звуков на основе логического анализа (т.е. путём усвоения объяснений). И первая, и вторая способности не у всех хорошо развиты, и есть люди, органически неспособные к перестройке своего речевого аппарата в соответствии с фонологической системой иностранного языка. Но ни на что другое педагог опереться не может (ну, разве что на гипнотическое воздействие, хотя я что-то не встречал людей, которые обучились бы языку в состоянии гипноза).

Учитель показывает и объясняет, опираясь на научное (хотим мы этого или нет) описание звукопорождения, а ученик многократно повторяет за ним, добиваясь нужной артикуляции, – он внутренне настраивает свой речевой аппарат (задействуются такие когнитивные механизмы, как анализ и синтез), а затем сравнивает акустический образец с собственным (задействуется целостное чувственное восприятие).

Ещё студентом я давал уроки английского. Моими учениками были тогда дети и школьники. Детям, конечно, особенно важно преподносить учебный материал ярко и весело, однако с ними легче в том отношении, что они лучше, чем взрослые, воспринимают необычные звуки на слух (у них сильнее чувственная когнитивная способность), поэтому им не в такой степени нужны аналитические объяснения. Но даже с детьми попытки «оживляжа» не всегда работают так, как ожидает преподаватель. Одним из моих первых учеников был дошкольник лет шести. Я очень старался, чтобы наши уроки проходили интересно, даже рисовал для него картинки, связанные с изучаемым материалом. Когда нужно было научить ребёнка правильно произносить английский звук [ɑ:], да ещё с призвуком [r], я решил прибегнуть к звуковому образу. Несколько раз произнеся этот звук, я добавил: «Слышишь? Этот звук очень похож на рёв льва. Представь себе, что ты лев, который рычит!» Мальчик, конечно, представил себе льва, но у него в голове было совершенно другой акустический образ (может, услышанный в цирке, а может, в мультфильме), и он воспроизвёл действительно львиный рык. Однако этот рык не имел ничего общего с нужным мне английским звуком! И мне потом очень трудно было его переучить. Мальчик каждый раз, когда надо было произнести слово со звуком [ɑ:], издавал вместо него какое-то зверское рычание. Тогда-то я и осознал, как ограниченна польза от подобных «весёлых» сравнений. Ну, а со взрослыми они ещё менее эффективны. Что ни говори, а старая добрая советская система (аналитическое объяснение – демонстрация примеров – выполнение упражнений) – это лучшая база для основательного изучения иностранного языка, в том числе, конечно, и его фонетики. Все остальные методики (например, суггестивная, игровая, методика погружения в языковую среду, и пр., и пр.) дадут результат лишь в качестве наслоений на эту необходимую базу или как дополнения к ней. Если такой твёрдой базы нет у преподавателя, не будет её и у его учеников.