На днях ко мне обратился коллега с просьбой прояснить особенности передачи квалификационных категорий/разрядов при обозначении специальностей типа отечественного инженера 3 категории или сварщика 6 разряда. Если не ошибаюсь, это специфическая для постсоветских стран реалия, и в англоязычном мире нет прямого эквивалента, поскольку там инженерные позиции, как правило, классифицируются не по "категориям", а по стажу, уровню ответственности и аттестациям. По сути речь идет о начальной ступени в карьере инженера-конструктора. Обычно ее присваивают специалистам с базовым опытом работы (чаще всего от 1 до 3 лет), после окончания вуза. Как правило, такие инженеры выполняют задачи под руководством более опытных специалистов (инженеров 1-й или 2-й категории), хотя с учетом бюрократических реалий и локальной специфики (на конкретном месте работы) бывают парадоксы. Помню, в сейсморазведке (название компании по этическим соображениям здесь опущу) я начинал переводчиком без категории с выходом в море, потом перешел в 3-ю категорию, хотя на момент устройства моего опыта было больше, чем у переводчика 1-й категории. Насколько мне удалось выяснить, в системе классификации инженерных должностей в англоязычных странах, включая США, самая низкая (первая) ступень в иерархии называется Junior/Assistant либо Grade I, что вроде соответствует отечественному понятию о третьей категории. Вот выдержка из документа (Engineering Division, Town of Windsor, California): Engineer I is the entry-level engineer classification. Incumbents perform less complex office and field civil engineering work under direct supervision in preparation for advancement to the journey level of Engineer II. Вариант 3rd class engineer мне кажется не совсем удачным стилистически, хотя он встречается в некоторых резюме. По значению он синонимичен third-rate/mediocre/inferior/of low quality ~ второсортный инженер (ср. third-rate performance - посредственное выступление). Вариант Engineer Level 3, который попадается на отдельных сайтах, мне также представляется искусственным, так как "level" обычно фигурирует в описании уровней компетенции в определённой области (например, "Security clearance level" или "Skill level"), а не для ранжирования должностей в официальных документах. На примере позиции Assistant Engineer (Grade 1) в сравнении с должностной инструкцией инженера 3 категории я отметил несколько общих черт: 1. Участвует под руководством руководителя группы или другого работника группы в разработке сметной документации (reporting to a Senior Structures Engineer); 2. Осуществляет разработку сметной документации, руководствуясь заданием на проектирование, техническими условиями и исходными данными, строительными нормами и правилами другими нормативными документами (Preparation of detailed design calculations to British Standards, Eurocodes and relevant design guidance notes); 3. Участвует в подготовке ответов и справок на служебные документы по выполняемым в группе заказам (Responding to client requests for information). И еще нелишним будет затронуть прагматический аспект. В официально-деловом документе я бы отдал предпочтение варианту Engineer (Grade I/Class I), то есть прописными буквами с пояснением категории в скобках, а в СМИ или художественном тексте мне кажется вполне достаточным ограничиться assistant engineer, junior engineer или entry-level engineer.
- Насколько обоснованными можно считать такие рассуждения при выборе соответствия? - Насколько приемлемы варианты для разных жанров?
С уважением Роман
Д.И. ЕРМОЛОВИЧ:
Роман, Вы, как всегда, так тщательно обдумали свой вопрос, что мне только остаётся согласиться с Вашими выводами. Да, перевод «инженер N-й категории» — "Englineer Grade/Class N" мне кажется оптимальным для официальных контекстов, а "assistant engineer" — для художественных и т.п.
Кстати, в качестве лирического отступления расскажу вспомнившийся эпизод из собственной биографии. В конце 70-х — начале 80-х годов прошлого века я работал переводчиком c русского на английский в службе TASS English-Language Wire. Поскольку рабочий стаж у меня был небольшой, моя должность официально называлась «переводчик 2-й категории» (первую категорию давали переводчикам с большим — больше 10 лет — стажем работы в ТАСС). В каком-то году в наш отдел поступил на работу (видимо, в порядке какого-то обмена) стилист из Англии — что называется, носитель языка. Хорошо помню, что при первом знакомстве с ним я представился именно по той схеме, какую предлагаете Вы: "Hello, I'm Dmitri, translator Category 2." В ответ на это стилист сказал: "Oh please, I don't care about formal categories." Этому стилисту руководством была поставлена задача оценить качество переводов всех сотрудников редакции (а нас, переводчиков, там было не меньше двух десятков — мы работали в три смены, по 6-7 человек в смену; это не считая тех, у кого была должность «редактор»; хоть это и звучит парадоксально, но на редакторские должности ставили людей с не очень высокой лингвистической квалификацией). И он принялся за изучение наших переводов, а потом составил собственный «рейтинг».
В один прекрасный день я прихожу на работу и ловлю на себе недружелюбные взгляды некоторых наших переводчиков первой категории и редакторов. Одна из машинисток объяснила мне, в чём дело: «Наш стилист, — сообщила она мне шёпотом, — поставил тебя на первое место в своём отчёте, а почти всех переводчиков I категории отправил в конец списка». Мне, конечно, было это приятно узнать, но холодок со стороны некоторых коллег это тоже обеспечило. А дело было в том, что коллеги «со стажем» были воспитаны в другой переводческой школе — они боялись отступить от текста, чтобы не навлечь на себя гнев начальства, и переводили буквально. Это делало их переводы корявыми и порой даже комичными. Я же был воспитан на теории эквивалентного перевода, и старался переводить свободнее и идиоматичнее. Но мне категорию, конечно, никто повышать не стал, а им никто не стал понижать. Все продолжали работать по-старому, и всё вернулось на круги своя. Меня это не огорчило, потому что и на своей не самой высокой должности я чувствовал себя комфортно. Многие коллеги даже стали со мной советоваться.
В целом работу в ТАСС я вспоминаю с благодарностью. Общая обстановка в коллективе была в целом очень доброжелательная, а сама работа в новостном агентстве приучила к оперативности и умению быстро находить и применять нужную информацию. Какое-то время назад меня пригласили вступить в группу ветеранов ТАСС в одной из соцсетей, и я с удовольствием ношу это «звание».
Уважаемый Дмитрий Иванович! Меня зовут Глазкова Юлия Витальевна, я доцент Санкт-Петербургской государственной консерватории по классу органа и исполнитель на этом инструменте. Обращаюсь к Вам в связи вот с каким вопросом: я написала диссертацию, посвящённую органной музыке французского композитора Мориса Дюруфле. Музыка этого композитора звучит на академических сценах России, но изучена пока мало. В российском музыковедении существует расхождение по поводу того, как следует передавать фамилию композитора Duruflé на русский язык: Дюруфле или Дюрюфле. В конце октября мне предстоит защита кандидатской диссертации, и этот вопрос вновь возник в отзыве одного из официальных оппонентов. Я изучила Ваш труд, посвящённый практическому переводу имён собственных, но однозначного ответа на свой вопрос там не нашла. На первый взгляд "u" должна дважды передаваться как "ю". Но (!) во французском звучании данной фамилии буква "u" даёт два разных звука. И, кроме того, два слога с "ю" дадут, на мой взгляд, непривычное и трудночитаемое для русского человека сочетание - что даже может порождать комические ситуации при произнесении фамилии композитора, например, с концертной эстрады. Обращаюсь к Вам в надежде узнать Ваше авторитетное мнение. Заранее спасибо!!! С уважнием, Юлия Глазкова.
Д.И. ЕРМОЛОВИЧ:
Уважаемая Юлия Витальевна! Вы ошибаетесь, полагая, что буква u в слогах Du- и -ru- фамилии Duruflé произносится по-разному. Это один и тот же звук, который в Международной фонетической транскрипции обозначается символом [y] и похож на произношение немецкой буквы ü или русской буквы ю после согласных.
Вот по этой ссылке можно прослушать французское произношение фамилии. Не знаю, может быть, ухо каких-то русскоязычных слушателей и воспринимает звучание второго слога как «ру», но это ошибочное восприятие. Если бы во втором слоге был звук, подобный русскому [y], то по-французски писалось бы *Durouflé.
Так что по всем правилам эту фамилию следует писать и читать по-русски Дюрюфле. Вы пишете, что это труднопроизносимо — а почему? Произносим же мы два подобных звука в слове люблю или в названии Юрюзань — это российский город, а также марка популярных когда-то холодильников. И ничего комичного в таком звучании я, честно говоря, не нахожу. Никаких норм благозвучия такая транскрипция не нарушает.
Прошу прощения, если подобный вопрос уже обсуждался. Не нашел в поиске.
Когда есть смысл (и есть ли он вообще) использовать "словарный" перенос имен собственных, написание которых отличается от "исторического". Тот же немец Sebastian, если все по правилам делать (если не ошибаюсь), будет Зебастианом. То есть, исторические личности остаются СебастьЯнами, а герои дня сегодняшнего - ЗебАстианы?
Что является критерием обоснованности использования правильного переноса, а не "исторического"? Если построят новый город, допустим, Washington, то он будет уже Уошингтоном?
И по нидерландским именам. Говорят, в нынешнем разговорном языке произношение V перед гласным явно смещается в сторону Ф. Повлияет ли это как-то на перенос имен собственных? Станет ли когда-нибудь Верховен Ферхофеном?
Сердечно благодарю за ответ!
Д.И. ЕРМОЛОВИЧ:
Приветствую, Олег! Данная тема и теоретически, и практически подробно обсуждается в моей книге «Имена собственные: теория и практика межъязыковой передачи» (которая, если Вам интересно, доступна в электронной версии). Если кратко, то универсального ответа на Ваш вопрос не существует, потому что межъязыкая передача собственных имён подвержена воздействию большого числа противоречивых факторов (в книге я их называю антиномиями и подробно их описываю), которые невозможно учесть все одновременно — именно потому, что они противоречат друг другу. Позволю себе процитировать маленький пассаж из своей монографии:
Межъязыковые антиномии разрешаются (или должны в идеале разрешаться) в каждом коммуникативном акте перевода, но не могут быть разрешены единообразно и универсально для всех возможных случаев межъязыковой коммуникации. Именно этим объясняется затруднённость нормотворчества в переводе вообще и в формировании соответствий для ИС в частности. (C. 94)
Поэтому в конкретных ситуациях приходится ориентироваться на те принципы, логические соображения и ассоциации, которые наиболее актуальны для каждого случая. И результаты могут быть разными.
На Ваш вопрос: да, теоретически современный немец по имени Sebastian должен по-русски именоваться Зебастиан, но если, предположим, это герой книги, где возникает какая-то ассоциация между ним и св. Себастьяном, то в художественном переводе книги эта ассоциация может быть важнее регулярной передачи, и героя придётся тоже назвать