Ваш русский язык требует совершенствования. Неясно, что Вы имели в виду под «общественными питаниями» (слово питание по-русски не употребляется во множественном числе) — возможно, «предприятия общественного питания»? Специально этой темой я не занимался, но на моём сайте можно найти немало материалов, попробуйте вот этот поиск.

Дело в том, что японцы в некоторых своих названиях и аббревиатурах используют именно элементы (слова и буквы) английского языка. То есть они иногда придумывают названия компаний, моделей, марок и т.п., которые сами произносят по-английски. Давно, например, известно информационное агентство NHK. И, хотя это сокращение от японских слов, Википедия пишет: NHK has always identified itself to audiences by the English pronunciation of its initials ("NHK всегда идентифицировала себя перед аудиторией, произнося свои инициалы по-английски").

KYB — тот же случай. Эту марку производит фирма KAYABA INDUSTRY CO., основанная неким господином по фамилии Kayaba. Он просто "вырвал" из своей фамилии (в английском написании) все согласные и превратил их в товарный знак. Поэтому да, по-русски надо произносить: Кей-уай-би.

Илья, я тоже не эксперт в вопросах военного перевода. Меня, как и П. Палажченко, в своё время тоже учили, что military academy — это не академия, а военное училище. Ну, и мы усвоили это положение как проверенное и изученное.

Однако Ваши доводы заставляют пересмотреть прежнюю точку зрения, в них есть большой резон. Пожалуй, я соглашусь с Вашим выводом, что военная академия и высшее военное училище — это корректные, по крайней мере для современного периода, переводы термина military academy.

1. Нерегулярные соответствия — это те, которые обнаруживают отступления от правил. (Традиционные соответствия могут быть и регулярными, а нерегулярные не обязательно всегда традиционны.) Определять, где возможно использовать регулярное соответствие вместо нерегулярного, приходится на основе множества факторов, но главный из них — насколько приоритет в решении собственно переводческих вопросов принадлежит переводчику. Например, Корней Чуковский смело пошёл против традиции в своих переводах из А. К. Дойла, заменив "Ватсона" на "Уотсона" (правда, некорректный "Лестрейд" вместо Лестрада и у него в переводах остался; видимо, Корней Иванович просто упустил из виду французское происхождение и произношение этой фамилии). Ему практически удалось сломать плохую традицию, да вот как на грех "вмешались" создатели советского фильма о Шерлоке Холмсе со своим "Ватсоном", и теперь этот "Ватсон" перекочевал и в русский перевод нового английского сериала.

Часто фактором, позволяющим принять решение, является незначительность коррекции. Так, я рекомендую переводчикам называть нынешнего президента США Доналдом, а не "Дональдом" в соответствии с правилами, по которым и Диккенса, и Дарвина положено называть Чарлзами, а не "Чарльзами", — изъятие лишнего мягкого знака не слишком заметно и потихоньку приживается.

2. Ответ на этот вопрос я уже давал и в книге "Имена собственные: теория и практика межъязыковой передачи", и в ответах на вопросы. Вкратце: фактор происхождения фамилии должен оцениваться соотносительно с культурно-языковой принадлежностью её носителя. David Choi — американский бард, поющий на родном для него английском языке, который и сам свою фамилию произносит как "Чой". Стало быть, никакого "Чхве" внедрять не нужно.

3. Вот вы цитируете "Правила", но задаёте вопросы, которые там чётко освещены. Посмотрите, пожалуйста, правила передачи буквосочетания ille и согласной буквы l на с. 82, там всё написано. В русской передаче французских имён между "л" и другим согласным действительно всегда ставится мягкий знак.

Вы совершенно правы в том, что степень табуированности и отношение к брани в разных культурах неодинаковы. Поэтому передача английских ругательных слов русским матом — это чаще всего «передержка», неоправданно повышающая «градус» грубости. Ведь мы же должны при переводе исходить из того, как люди объясняются в сходной ситуации. Возьмём, например, бытовой семейный разговор. Сейчас даже в диснеевских (игровых, а не анимационных) фильмах не редкость, когда дочь или сын-подросток в присутствии родителей спокойно употребляет междометие "F*ck!" тогда, когда у нас в аналогичной ситуации скажут "Чёрт (возьми)!", "Зараза!", "Блин!" или "Ёлки-палки!". При этом представить, что русский ребёнок из приличной семьи скажет в таком случае при родителях "Вот ё. т. м.!", мне крайне трудно. То же самое соотношение, в общем-то, часто характеризует употребление этих слов и во взрослой среде. Следовательно, в подобных случаях перевод должен быть мягче.

Разумеется, бывают и ситуации, когда функционально английским табуированным словам действительно может соответствовать русский мат. Но тут в силу вступает другая закономерность: несмотря на нынешнюю либерализацию русской печатной и устной речи, всё же в нашей культуре ещё очень сильна традиция избегать употребления мата, унаследованная от общепринятого канона русской литературы и кинематографа. «Матерщинная» литература (стихи, частушки, анекдоты, рассказы) тоже всегда существовала, но как "заветный", периферийный жанр, которому в русской культуре было отведено строго ограниченное, маргинальное место. Я считаю, что переводчики должны придерживаться этой традиции. По крайней мере, не нам её расшатывать.

Здесь ещё дело в умении не переводить примитивно "в лоб", независимо от того, используешь ли ты напрямую грубое слово или его эвфемизм. Можно избегать мата, но при этом переводить крайне бездарно. Меня всегда коробит от уродливых киношных эвфемистических буквализмов типа "Скорей тащи ко мне свою грёбаную задницу, чувак". (Я бы в таком случае предпочёл услышать, скажем, "А ну, фраер, хиляй сюда!" — это так, условный пример навскидку.) Переводчику просто нужно хорошо подумать, и в нашем богатом языке обязательно найдётся адекватное русское экспрессивное слово, выражение или оборот, который будет звучать естественно, с необходимой экспрессий, но при этом не будет резать ухо культурному человеку. Не хочу здесь приводить много примеров, но я часто замечаю, например, в переводе фильмов очень удачные решения переводчиков, которые умело используют русский сленг, не прибегая к заборной матерщине.

Рекомендую дополнительно прочитать статью «Киноперевод: мало что от Бога, много чего от Гоблина», опубликованную ещё в 2005 году в журнале «Мосты» по итогам круглого стола, в котором и я принимал участие. Статья не утратила актуальности.