Новое о Владимире Мюллере:
ценнейшая архивная находка
© Ермолович Д.И., 03.11.2019
Читатель, возможно, ты профессионально связан с иностранными языками. В таком случае, чем бы ты конкретно ни занимался (преподаватель ты или переводчик, высокий теоретик или сугубый практик), думаю, что ты, как и я, — всего лишь муравей, который несёт свою травинку, взбираясь по склону высоченной горы опыта и знания, по крупицам воздвигнутой усилиями наших предшественников. Так вот, Владимир Карлович Мюллер — тот из них, кто вложил в основание этой горы не крупицу, а целый холм интеллектуальных достижений. Перечислять эти достижения здесь я не буду, так как рассказал о них и в очерке «Открывая Мюллера», и в предисловии к книге В. К. Мюллера с двумя его монографиями — «Пушкин и Шекспир; Драма и театр эпохи Шекспира».
Этими публикациями 2011 и 2015 годов удалось закрыть часть белых пятен, которыми до тех пор зияла биография великого филолога. Правда, и после этого меня сильно огорчало то, что в нашем распоряжении не было ни одной его фотографии. А очень хотелось представить себе и облик этого удивительного человека.
Но одни архивные находки словно притягивают к себе другие. И в нынешнем, 2019-м, году произошло то, что я бы назвал маленькой сенсацией. Можайские краеведы и исследователи-генеалоги Елена Сергеевна Тучнина и Виталий Анатольевич Савин, изучая собственную родословную, выяснили, что находятся в отдалённом родстве с Николаем Карловичем Мюллером — родным братом Владимира Карловича. Прочитав на моём сайте очерк «Открывая Мюллера», они связались со мной, а через какое-то время сообщили о ценнейшей находке: в Центральном государственном историческом архиве города Москвы им удалось обнаружить связанные с Владимиром Мюллером дела Московского университета: одно — о его принятии в студенты, а другое — его формулярный список как преподавателя, причём в первом деле онаружилась фотография!
Е. С. Тучнина и В. А. Савин передали мне сделанные ими копии материалов этих архивных дел, предложив мне стать публикатором этих документов. Выражая им за это самую искреннюю признательность, с радостью беру на себя эту честь и спешу поделиться находкой с читателями и пользователями.
Вот перед нами «Дело канцелярии инспектора студентов Императорского Московского университета о принятии в студенты Мюллера Владимира» №628 от 1898 года. [Илл. 1] Таким образом, подтвердилось предположение, которое я высказал в очерке «Открывая Мюллера»: «Мюллер не уточняет [в своей автобиографии], в каком году он окончил гимназию, но, учитывая, что срок обучения в гимназиях составлял в те годы в России восемь лет (согласно гимназическому уставу 1871 года), можно предположить, что это произошло в 1898 году».
Заявление о поступлении на историко-филологический факультет Владимир написал 15 июля 1898 года [Илл. 2]. Воспроизвожу его текст (с заменой устаревших букв и окончаний, но в остальном согласно орфографии и пунктуации оригинала), чтобы читатель смог проникнуться стилем и духом того времени:
«Его Превосходительству Господину Ректору Императорского Московского Университета от сына провизора Владимира Карловича Мюллера. Прошение. Желая для продолжения образования поступить в Московский Университет, имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство сделать зависящее распоряжение о принятии меня на историко-филологический факультет, на основании прилагаемых при сем документов, вместе с копиями с оных: гимназического аттестата, метрического свидетельства, диплома отца на звание провизора и свидетельства о приписке к призывному участку по отбыванию воинской повинности. При сем на основании Высочайше утвержденного Устава Императорских Российских Университетов, обязуюсь во время пребывания моего в Университете подчиняться правилам и постановлениям университетским.
Москва, июля 15 дня 1898 года»
Часть приложенных к прошению документов (а именно свидетельство о воинской повинности, формуляры отца и метрическое свидетельство), хранившихся в университете на протяжении учёбы студента, были возвращены ему при выпуске, о чём и гласит расписка, сделанная в нижней части бумаги 6 июня 1903 г. (Как мы знаем, Мюллер не покинул университет по окончании, а остался готовиться к должности преподавателя на кафедре истории западноевропейских литератур.)
А теперь давайте сразу рассмотрим фотографию, которую 18-летний Владимир приложил к своему заявлению [Илл. 3]. Не буду излагать здесь впечатление от внешности молодого человека — каждый может составить его себе сам, — но не могу не отметить высокий чистый лоб, прямой нос, чётко очерченные рельефные губы. Помимо черт лица, фотокарточка примечательна ещё двумя особенностями: личной подписью Мюллера и золотым оттиском на паспарту — «Eichenwald Mosкou». Обратите внимание на то, как написано название города на латинице. Если даже отвлечься от кириллического начертания латинской буквы k («к»), орфография топонима отличается и от немецкого (Moskau), и от французского (Moscou), и от английского варианта (Moscow). Объяснить это вряд ли можно чем-нибудь иным, кроме элементарной опечатки наборщика — изготовителя клише. Но, видимо, паспарту с этим маленьким браком в ателье решили не выбрасывать (как-никак, тиснение золотой краской!), а отдавать менее требовательным клиентам, к числу которых, без сомнения, принадлежал и вчерашний гимназист Володя Мюллер.
Слово Eichenwald немало скажет знатокам истории отечественного фотоискусства. Александр Фёдорович Эйхенвальд был известным московским фотографом конца XIX века. В 1884–1894 годах фотоателье Эйхенвальда работало в «Пассаже Попова» на Кузнецком мосту, затем было переведено на Петровку, в дом 24, а в 1896 г. продано новому владельцу К. Д. Лупандину, но с условием, что оно сохранит прежнее название — «Фотография Эйхенвальд». Скорее всего, именно там, на Петровке, 24, в этом, как мы бы сказали сегодня, «франчайзинге» Эйхенвальда, и было сделано это фото Владимира Мюллера, но, конечно, каким-то другим мастером.
Некоторые документы позволяют нам узнать кое-что новое о родителях будущего филолога и лексикографа. Так, в деле содержится перевод с немецкого свидетельства, выданного Карлу Вильгельму Мюллеру об окончании им медицинского факультета Дерптского университета (ныне это Тартуский университет в Эстонии) и присвоении ему звания провизора в 1861 году.
На том же документе стоит отметка о втором браке лютеранина Карла Вильгельма — с Лидией Ивановной Мальш, православного вероисповедания, заключённом в 1873 году. Теперь мы знаем, как звали маму Володи (её имени В. К. Мюллер в своих автобиографиях при советской власти не указывал).
В метрике (то есть свидетельстве о рождении) Володи его отец значится уже как Карл Фёдорович, то есть с русифицированным отчеством. Ребёнка, родившегося 24 мая 1880 года, крестили в православной церкви 13 июня, и его крёстным отцом стал брат матери, потомственный почётный гражданин Владимир Иванович Мальш, в честь которого, скорее всего, и назвали мальчика.
Заглянем теперь в аттестат зрелости Владимира Мюллера [Илл. 4]: с какими оценками поступал в университет будущий эрудит-филолог и лексикограф? Оказывается, при отличном поведении и «очень хорошем» прилежании, а также «пятёрках» по закону Божьему, русскому языку и словесности, логике, истории, он был «троечником» по математике и физике. Не блестящими оказались его результаты по латыни («тройка» на выпускном экзамене), французскому и греческому языку (за оба эти предмета — «четвёрка» на выпускных). Выходит, талант выдающегося филолога не всегда проявляется в школе, а может быть, на оценках сказался экзаменационный стресс.
Тем не менее в студенты МГУ Володю приняли и не ошиблись, как о том свидетельствует ещё одна папка с документами — «Формулярный список о службе» (в современной терминологии — личное дело) Владимира Мюллера [Илл. 5]. Откроем его. Первое, чему я поразился, изучая этот документ, — это то, как небрежно велись дела канцелярией Московского университета: многочисленные исправления, перечёркивания, вставки — всё это тогда было, видимо, в порядке вещей.
Развернув «Формулярный список» [Илл. 6], мы узнаём, что Владимир, сын коллежского секретаря без имения (коллежский секретарь — гражданский чин 10-го класса, соответствовавший поручику в армии),
«по окончании курса наук по Историко-филологическому факультету Императорского Московского Университета подвергался испытаниям от Историко-Филологической Испытательной Комиссии при этом же Университете в 1903 году и за оказанные успехи удостоен диплома первой степени 31 мая 1903 г. С разрешения Г. Попечителя Московского Учебного Округа, за №24426, оставлен при Московском Университете для приготовления к профессорскому званию по кафедре истории западно-европейских литератур сроком на два года без содержания с 22 ноября 1903 г. Предложением Г. Управляющего Московским Учебным Округом, за №2678, утверждён в должности лектора английского языка с 16 декабря 1905 г.»
На второй странице дела мы находим также запись о вступлении Мюллера в брак с Александрой Петровной Гнеушевой. Ранее, не имея документов с точной датой их бракосочетания, я предположил, что оно состоялось сразу по окончании Александрой Петровной Московских высших женских курсов в 1915 году. Теперь выясняется, что это событие произошло на два года раньше — 20 мая 1913 года. Кроме того, теперь мы более точно знаем и дату её рождения — 8 августа 1889 года.
Хотя Мюллера и оставили при кафедре поначалу «без содержания» (то есть жалованья), но практически сразу командировали за границу «с учёною целью» 13 декабря 1903 года на один год, о чём сделана запись на той же, 2-й странице. Надо полагать, что командировочные расходы ему оплатил университет. Эта декабрьская дата не совсем согласуется с датами командировки, о которых сообщал Мюллер в своей автобиографии, но можно предположить, что это лишь дата официального приказа, а физически он выехал в Англию лишь весной 1904 года. Там он пробыл не год, а полтора — по август 1905 года, но запись о продлении командировки в формулярный список внесена не была.
В другие командировки за границу «с учёной целью» университет направлял Владимира также в «летнее вакационное время» 1906 года и с 1 апреля по 1 сентября 1909 года. Московский университет поощрял молодого преподавателя не только командировками, но и присвоением ему 13 декабря 1913 года гражданского чина коллежского асессора (а это уже 8-й разряд по Табели о рангах, соответствующий капитану в пехоте), а также наградами: орденами Св. Анны 3-й степени, Св. Станислава 3-й степени и Св. Станислава 2-й степени. Его повышали и в должности: из лектора он стал сначала — 25 сентября 1915 года — приват-доцентом, а 21 декабря того же года — старшим ассистентом кафедры истории западноевропейских литератур. [Илл. 7]
Интересно, что в записи 1915 года о назначении Мюллера старшим ассистентом из названия университета вычеркнуто слово «императорский». Так как императорским университет перестал быть с падением монархии лишь в феврале 1917 года, то очевидно, что это исправление внесено значительно позднее, а именно спустя полтора года. Что-то вроде попытки переписать историю задним числом.
Ну вот, мы и познакомились с новыми документами о подвижнике языка и литературы, одном из учителей Д.С. Лихачёва, создателе школ англистики в целом ряде вузов нашей страны, авторе блестящих словарей и книг. Ещё мы теперь узнали, как он выглядел. А если вы хотите освежить в памяти основные факты из его трудной, но интересной жизни, не обращайтесь к «Википедии»: ей нельзя доверять. Там, например, утверждается, что В.К. Мюллер родился якобы... в Санкт-Петербурге [1]! Это полная ерунда: он родился, вырос и учился в Москве. За точными сведениями обращайтесь к очерку «Открывая Мюллера» — в нём всё выверено по документам и первоисточникам.
[1] Дата обращения — 03.11.2019.
ОСТОРОЖНО: ОШИБКА!
Дополнение от 24.12.2022
На сайте «Биографика» СПбГУ на странице, посвящённой Владимиру Карловичу Мюллеру [обращение на 24.12.2022], допущена досадная ошибка: там размещено фото, не имеющее никакого отношения к советскому филологу и лексикографу. Это фото взято редакторами базы данных с сайта Университета Брно, но, видимо, сопроводительный текст не был ими прочитан: оно принадлежит другому Владимиру Мюллеру (1895–1930) — чешскому строителю и совладельцу отеля в г. Брно, который скончался в авиакатастрофе.
Таким образом, единственной сохранившейся на сегодняшний день остаётся фотография В.К. Мюллера из его личного дела в Московском университете, приведённая выше на этой странице.