Владимир, Вы задали далеко не праздный вопрос. Дело не в новой моде, а в некоторой нечёткости старых правил. Если руководствоваться справочником Д.Э. Розенталя по правописанию и стилистике, то там нет прямого и недвусмысленного указания на то, нужно ли ставить точку после закрывающих прямую речь кавычек, перед которыми стоит вопросительный или восклицательный знак. В §119 сказано следующее:

Казалось бы, в параграфе отмечено, что точка после закрывающей кавычки ставится. Однако, как мы видим, в практическом примере из Лермонтова после закрывающей кавычки точки нет. Такова же пунктуация и в других примерах, приводимых в этом параграфе.

Видимо, это и запутывает подчас издателей.

Однако в §135 изложено правило, которое позволяет трактовать ситуацию иначе:

И далее, среди прочих, приводится такой пример:

В условиях неполной ясности правил я предпочитаю руководствоваться здравым смыслом. Точка ― пунктуационный знак, завершающий повествовательное предложение. Сравним две фразы:

И в том и в другом случае мы имеем дело с повествовательным предложением вида Она спросила меня (о чём-то), и логично, чтобы это предложение завершалось точкой. Вопросительный знак относится к другой фразе, вставленной в это предложение на правах цитаты, и он не должен влиять на пунктуационное завершение основной конструкции.

Резюмирую: в условиях неразберихи нужно отдать приоритет логике. Отсутствие точки в конце повествовательного предложения, включающего прямую речь или цитату, лишает предложение завершённости. Поэтому я в таких случаях рекомендовал бы точку всё же ставить, а при необходимости обосновать это ― ссылаться на §135 справочника Розенталя, тем более что и текст указаний §119 (если не считать реальной пунктуации примеров в этом параграфе) формально этому не противоречит.

Да, Алексей, Вы сделали правильный вывод: за рубежом в области переводоведческой ономастики нет пока значительной литературы. Не так давно моя аспирантка И. Пенская, написавшая диссертацию по теме передачи русских сказочных онимов на английский язык, также обнаружила крайнюю скудость ономастических исследований в зарубежном переводоведении.

Попробуем разобраться в том, чем это объясняется.

По объективным причинам в мире сложилась ситуация англо-американского языкового и культурного доминирования. То, что мы обычно имеем в виду под зарубежной лингвистикой, это публикации учёных США, Великобритании, Австралии, а также представителей ряда научных школ в странах западной Европы — Франции, Германии, Италии, Испании. Языки всех этих стран пользуются латинской графикой, и по традиции английские имена собственные, а также имена из других языков, основанных на латинице, сохраняют в текстах на любом из языков этой группы стран оригинальное написание и (в идеале) звучание. Проблема иноязычной адаптации имён фактически исчерпывается проблемой их произношения в принимающем языке. Каких-либо важных тем для общей теории перевода западноевропейские лингвисты в этом не видят, разве что предмет для сделанных мимоходом комментариев, представляющих интерес для узкого круга специалистов.

Алексей, Вы занимаетесь онимами в произведениях жанра фэнтези. Как известно, самые известные в мире произведения этого жанра написаны на английском языке и переводятся с него на другие языки, а не с других языков на английский. Поэтому трудности с переводом книг такого жанра и передачей онимов в них возникают за пределами западноевропейского лингвистического ареала и прежде всего в тех странах, где языки имеют иную графическую основу. Как следствие, именно за пределами этого ареала и развивается переводоведческая ономастика: в России, в Болгарии, в странах Азии. Кстати: возможно, что-то интересное по своей теме Вы найдёте в работах болгарских переводоведов.

Да и в целом надо сказать, что теория перевода в России, СНГ, Болгарии, с одной стороны, и в западноевропейских странах, с другой, развивается во многом по-разному. Это обусловлено отчасти объективными причинами, в том числе и разными задачами, которые ставит жизнь перед практическими переводчиками.

В словаре Апресяна на слово ground есть пример:

Составители нового словаря решили, видимо, модифицировать этот пример, чтобы было не так очевидно его сходство с источником, и заменили обстоятельство by the fog на другую причину — for lack of fuel. Но при этом они пропустили букву e в слове planes, из-за чего самолёты превратились в планы. Ну, а потом они — видимо, в состоянии сильной усталости — перевели свою же ошибку на русский язык, из-за чего невылет самолётов трансформировался в пересмотр планов.

Спасибо, Александр, за присланный пример, он достоин того, чтобы пополнить копилку лексикографических курьёзов!

Роман, в Вашем письме меня несколько озадачило замечание о том, что фамилия Fraction «произносится с более задним вариантом фонемы [a]». Чтобы это уточнить, я даже посмотрел и послушал видеоинтервью с данным автором (кадр из этого интервью вы видите слева и, щёлкнув мышкой по картинке, можете тоже его посмотреть).

Честно говоря, никакого «заднего варианта фонемы [a]» не услышал, а услышал обычный американский звук [æ]. Тем более что на самом деле это не реальная фамилия (такой фамилии нет), а псевдоним, основанный на слове fraction дробь, который произносится так же, как это слово.

Вы спросили, каким лучше всего пользоваться справочником по транскрипции современному переводчику. Ну, мне даже как-то неловко напоминать, что я являюсь автором такого справочника — это часть моей книги «Имена собственные. Теория и практика межъязыковой передачи» (с. 300—406), в которой приводятся правила (в форме таблиц) практической транскрипции имён собственных с 26 языков на русский, а также с русского на английский. Именно по этой книге работают студенты нашего вуза, т.к. она имеет рекомендательный гриф методического объединения Министерства образования и науки.

Согласно правилам, фонему [æ] следует передавать буквой э, конечное буквосочетание -tion [∫(ә)n] — сочетанием шн, двойные согласные передаются двойными же. Поэтому правильное соответствие для Matt Fraction — Мэтт Фрэкшн.

Вы спросили меня также про справочник Р.А. Лидина. К нему я отношусь сдержанно, т.к. о научной квалификации и специализации этого автора в области лингвистики ничего неизвестно (а мне почему-то кажется, что справочники должны составлять специалисты, желательно с какими-то научными публикациями в той области, которой посвящён справочник). Также неясно, на каких научных данных или источниках он основывается (никакой библиографии в справочнике Р.А. Лидина нет, что также нехарактерно для солидных изданий).

Некоторые положения справочника, выражаясь мягко, неточны. Например, там утверждается, что передача фонемы [æ] буквой э в личных именах носит ограниченный характер, но на самом деле подавляющее большинство имён с этим звуком передаются через э: Пэт, Мэтт, Дэн, Лэнгстон, Сэм, Рэнди, Стэнли, Брэд, Эндрю, Энн, Элис и т.д.

Имена и фамилии некоторых известных деятелей, русская передача которых давно закреплена традицией, передаются в справочнике Лидина вопреки общепринятым вариантам, напр. Олдоус (вместо Олдос) Хаксли, Булуэр-Литтон (вместо Бульвер-Литтон), Уодхаус (вместо Вудхаус) и др.

Наконец, используемая там система мне кажется довольно путаной и неполной. Например, Вы не найдёте в этом справочнике того, как нужно передавать конечное сочетание tion; есть только сочетание ion и сказано, что после согласных, кроме s, его следует передавать как -ион (с.16). Ещё указано, что t надо передавать как т, но в транскрипции сочетания ti перед гласной «встречается» (??) передача t как ш (с.48). Если руководствоваться этими указаниями, тогда Fraction надо якобы передавать как *Фрактион, хотя «встречается» и *Фракшион. Воздержусь от дальнейших комментариев по поводу этого справочника.

Что же касается имён исторических лиц, деятелей культуры, политиков и других известных личностей, которые передаются на русский язык часто по традиции, с отступлением от правил практической транскрипции, то в этой области в помощь переводчикам я составил «Англо-русский словарь персоналий». Сейчас готовится [уже вышло — дополнение от 11.2012] новое, обновлённое и иллюстрированное издание этого словаря.

Ольга, я с Вами согласен в том, что выражение «дом, милый дом» в устах русскоговорящего человека звучит неестественно. К тем привычным фразам, которые Вы перечислили, я бы добавил ещё «Вот мы и дома!».

Однако, если говорить о переводах (и, в частности, переводах фильмов и телесериалов, где эта фраза звучит особенно часто), нужно учитывать вот какой фактор. "Home, Sweet Home" — это название песни на стихи Джона Хауарда Пейна (John Howard Payne), звучащей в его опере "Clari", которая была написана в 1823 году. Привожу здесь её первый куплет:

Как видим, из песни Дж. Пейна в английский язык вошло не только выражение home, sweet home, но и фраза there's no place like home, которая стала пословицей.

По утверждению ряда источников, песня "Home, sweet home" до сих пор является одной из самых популярных и любимых в Америке. Так что, когда говорится эта фраза, её в некоторых случаях можно рассматривать как цитату. (Впрочем, не думаю, что так уж много людей знает мотив и слова этой уже весьма старомодной по языку песни).

Поэтому на Ваш вопрос я отвечу так: нет, я не считаю, что «дом, милый дом» уже вошло в русский язык. Если контекст не наводит на мысль о том, что герой цитирует песню, то лучше использовать в переводе выражения, привычные для русского уха, о которых Вы написали. Если всё же эти слова воспринимаются как цитата (допустим, герой их напевает), то тогда можно и оставить «дом, милый дом» — в надежде, что читатель или зритель поймёт, что это «у них» такая любимая присказка из стишка или песенки.

Уважаемая Елена,

Выражение woman doctor (я предпочитаю писать его без дефиса, как принято в США) мне встречалось, и оно правомерно. Здесь надо разделить два аспекта вопроса: грамматический и аспект политкорректности.

Сначала о грамматике. Сочетания с атрибутивным словом woman во множественном числе изменяются в обеих частях: woman doctor — women doctors, woman journalist — women journalists. Такие выражения вполне употребительны. Вы не указали, в каком корпусе смотрели Вы, но в COCA (Corpus of Contemporary American English) даётся 32 контекста с women doctors, датированных 1990—2009 гг.

Теперь о политкорректности. В наши дни не приветствуются «сексистские» наименования профессий, занятий и должностей, различающиеся по форме при отнесении к лицам разного пола (anchorman — anchorwoman, steward — stewardess), как если бы это были разные профессии, в которых мужчины и женщины проявляют себя неодинаково. Вместо них употребляются так называемые гендерно-нейтральные слова (anchor, flight attendant и т.п.) Однако слово doctor, не имеющее родовых вариантов, как раз и является таким нейтральным словом.

Что же касается определений woman, female, а также male, то их добавление вполне политкорректно, так же как и просто указание на мужчину или женщину словами man и woman.

Более того, слово woman особенно уместно, когда хотят подчеркнуть достижения женщин в той или иной профессии. Для иллюстрации этого могу отослать Вас к Интернет-страничке, название которой говорит само за себя: Female Physicians Women Doctors.

Так что задание на олимпиаде мне кажется корректным.