Уверяю Вас, иностранцы не глупее нас и поняли выражение не хуже русскоязычной публики. Не хотите же вы сказать, что они могли воспринять эту команду буквально? Другое дело, что они могли счесть эту шутку неудачной, но это опять-таки вопрос восприятия ими слов оратора, а не перевода. Они и должны сформировать своё мнение об ораторе, своё отношение к нему по тому, что этот человек сам говорит, а не по тому, как его слова приукрасят или расцветят переводчики. Думаю, что сам В.В. Путин и хотел бы, чтобы его «приветствие» перевели именно военным термином, а не как-то иначе. Скажу больше: со стороны переводчиков было бы просто безответственным искажать его реплику.

Да, это так. На эту тему на моём сайте уже была публикация в ответ на вопрос «Как переводить недипломатические речи дипломатов».

А вот с этим тезисом согласиться я никак не могу. Патриотизм тут совершенно ни при чём. К переводу это понятие неприменимо: почитайте на моём сайте воспоминания личного переводчика Гитлера — Пауля Шмидта. Вот уж перед кем проблема патриотизма стояла, может быть, острее, чем перед кем-либо другим! Я уже не говорю о том, что все понимают патриотизм по-разному. Для Вас, может быть, патриотизм заключается в сглаживании углов, а для кого-то, наоборот, в том, чтобы показать «заокеанским империалистам кузькину мать». В любом случае нелепо стремиться быть бóльшим патриотом, чем президент России.

Кстати, резкими высказываниями отличаются далеко не только российские дипломаты. Уж не говоря о президенте Филиппин Дутерте, можно у Трампа найти немало лихих и обидных реплик. Вот, для примера, одна из них:

"Meryl Streep, one of the most over-rated actresses in Hollywood, doesn’t know me but attacked last night at the Golden Globes. She is a Hillary flunky who lost big." (Источник)

Так что это отнюдь не чисто российская «инфекция».

Вы знаете, Илья, я как лингвист и переводчик привык трактовать чужие слова, придерживаясь их строгого смысла и избегая расширительных толкований. Ничего из того, что Вы «вчитали» в реплику Екатерины Шутовой, в её заметке нет. Нигде она не называет себя королевой, нигде не претендует на то, что не делает ошибок, и нигде не утверждает, что переводчиков нельзя судить. Да и никакой истеричности я в её материалах не почувствовал. Я улавливаю там только возмущение некомпетентностью и поверхностным подходом — которое, кстати, разделяю.

Екатерина Шутова сделала именно то, о чём Вы пишете: вежливо объяснила информационным агентствам их ошибку. И тот факт, что они её признали и извинились у себя на сайтах перед своими читателями и пользователями, как раз говорит о том, что они сочли её действия корректными.

Так что Ваш тезис про полицейское государство — это, извините, не из области рациональных рассуждений.

Добавлю ещё вот что. С журналистов спрос особый. Они не просто сидят где-то в кресле и на равных полемизируют с переводчиком. Увы, в данном случае две стороны находятся совершенно не в равных условиях. Переводчиков журналист ни о чём не спрашивал, не пытался прояснить ситуацию. Он просто выдал в эфир, подав как сенсацию, непроверенное и некомпетентное суждение. И это не так безобидно: ведь его аудитория — миллионы слушателей, читателей и зрителей; подхваченная другими агентствами, ложная сенсация тиражируется многократно. Я, например, получил на свой адрес множество ссылок на «новость» о переводческой ошибке, когда ещё не закончилось пленарное заседание, о котором идёт речь. Миллионы людей читают это и думают: «Ну надо же, что там за бездари сидят, эти переводчики! Как их туда пустили! Что ж они делают!» Далеко не все из них (думаю даже, меньшинство) увидели последующее опровержение и узнали правду.

Так что мы, переводчики, с журналистами далеко не в равноправных позициях. Нам крайне трудно ответить на некомпетентную критику. Энергичные и точные действия Екатерины Шутовой — редкий пример, когда удалось дать такой ответ. Кстати, в диалоге со СМИ, который она предприняла, принял участие и такой наш известный профессионал, как Павел Палажченко. Думаю, этим также во многом объясняется адекватная реакция информационного сообщества. И хорошо, что диалог состоялся, точки над i расставлены. А против обоснованной и квалифицированной критики переводов никто и никогда не возражал.

Думаю, что на этот тезис я уже дал ответ. Что касается якобы гордости за чьё-то знание военных терминов — по-моему, это опять расширительная интерпретация: никто такой гордости не высказывал. Про себя и многих моих коллег могу сказать, что для меня этот термин входит в элементарный словарный запас, так как всех нас, выпускников переводческих факультетов, в советский период в обязательном порядке обучали военному переводу и «вдолбили» в нас базовую военную лексику на всю жизнь.

А по поводу «улучшения имиджа нашей страны» можно сказать то же самое, что и про патриотизм. Говоря коротко, переводчика не следует смешивать с имиджмейкером. Он им не является; более того — имиджмейкерство, как и любая форма ангажированности, противоречит сути переводческой профессии. В кривое зеркало можно как исключение посмотреться в комнате смеха, но обычно мы предпочитаем всё-таки глядеть в прямые зеркала.